Павел Одинцов, начальник Управления по сотрудничеству с общественностью и СМИ Верховного суда тёк интервью Владимиру Соловьеву в программе "Полный контакт" на "Новости ФМ". Представитель ВС поведал о доверии граждан к судебной власти, прокомментировал причины довольно малый доли оправдательных приговоров суда и ответил на упреки в адрес действующей системы правосудия. "Право.ru" приводит основные тезисы интервью.
Существует ли обвинительный уклон в русском правосудии
В начале диалога Одинцов привел данные статистики: в Российской Федерации суды каждый год пересматривают режима 25 млн дел, включая те, которые рассматриваютcя общемировыми судами. Десять лет назад их было 15 млн, а семь лет назад – 10 млн. Эта динамика, согласно точки зрения спикера, говорит о том, что суду как университету, который разрешает различного рода споры, начинают доверять всё больше.
Кроме того Одинцов отверг тезис Соловьева об обвинительном уклоне в русском правосудии: "Никакого обвинительного уклона в системе правосудия не существует: по общим статистическим показателям рассматриваются 963 000 уголовных дел в отношении млн. лиц, к 763 000 из них вынесены обвинительные приговоры суда. Четверть обвиняемых высвобождены судом от ответственности по разным процессуальным основаниям". Режима 65% дел приходятся на операцию очень режима – не столь сложную, которая предполагает сделку о признании вины и где судом не предусмотрено никакой иной альтернативы, помимо как наказание. Обвиняемый сознает характер и следствия сообщённого им ходатайства. К тому же, в случае если по итогам беседы – в частности и с судьей – узнается, что эти сведенья либо позиция были предпочтены под давлением, то все машинально рассматривается в общем режиме".
Со слов Одинцова, в суды довольно часто направляются дела, не имеющие судебной возможности: из 530 000 дел небольшой тяжести (55% всех дел) дознание и расследование производилось практически по 490 000. Из них 130 000 были остановлены судами по основаниям, бывшим в ходе следствия. Оправдания по малым обвинениям попадают в статистику оправдательных приговоров суда (4,5% от общего числа – прим. Право.ru) "В общем для судопроизводства это вправду типовые дела, которые не требуют каких-то фундаментальных подходов при их разбирательстве. Кроме иного, это еще и добавочная нагрузка на суды", – выделил представитель ВС.
Как оценить уровень качества системы правосудия
На вопрос корреспондента о доверии к судебной власти и отношении к представителям судебного сообщества в общем, Одинцов внес предложение критерии оценки качества работы судов: "Подлинным и настоящим критерием качества работы системы правосудия может быть лишь правомерность решений: суд прежде всего правоприменитель, и он действует в системе существующих законов. Эти законы создаются по известным операциям, частично самим судом в рамках его нормативных инициатив и его компетенции, частично нормативным собранием. Мы действуем в тех законах, которые наличествуют – суд не в состоянии выходить за рамки своей компетенции".
Кроме того Одинцов опровергнул тезис о том, что Главный судья либо система правосудия в общем применяет "административный ресурс": "Одна по себе система управления судами дискретна. Всякая судейский инстанция по формальным показателям независима. Мы не имеем права никуда позвонить, никем руководить. И это не делается... Таковой практики не существует, чтобы судьи вышестоящих судов позвонили нижестоящим судам и их о чем-то требовали. А если бы такого рода вещи появились, существует большое количество юридических механизмов, способных привести к самым печальным следствиям для судьи, который имеет высочайший общественный статус".
По какой причине система правосудия зависима и как она самоочищается
На вопрос корреспондента, как очистить систему правосудия от "судей – подлецов и мерзавцев", Одинцов ответил: "Я полагаю, что это многоаспектная неприятность и связана она не только прямо с деятельностью судей на местах либо наверху. Это согласовано с общей правовой культурой в нашего сообщества. По причине того, что давить на судью, позвонить, угрожать может любой желающий". Одинцов привел пример такого давления: некорректное освещения дел в массмедиа незадолго до разбирательства решений суда, "когда в интернет-изданиях являются статьи с возможностью увольнений судьи", давление со стороны публичных компаний и публикация ангажированных социологических изучений незадолго до принятия институциональных решений в системы правосудия.
Что касается самоочищения и самоконтроля системы правосудия, в тех случаях, когда находятся основания, система правосудия мгновенно расстается с нарушителями, выделил Одинцов: "И это позиция председателя Верховного суда. Он довольно много делает чтобы судья в том виде, в котором он направляет правосудие, отвечал высочайшим этическим стандартам. Это декларация, которая реализуется, в частности и фактически".
По какой причине российский суд в любой момент виноват и чем это угрожает
Одинцов прокомментировал и избрание суда как университета для гражданского общества, и вдобавок постарался растолковать, по какой причине в русском обществе к системе правосудия складывается негативное отношение: "Поддержка репутации суда – это общегосударственное дело. Судья в процессе – арбитр, он не в состоянии публично выходить и растолковывать, мотивировать принятое им решение. По причине того, что таким образом он создает препятствие для суда вышестоящей инстанции. Либо, если он выступает с позиции вышестоящего, то он создает препятствия для нижестоящих судов, в случае если будет оценивать то либо другое дело". Так, согласно точки зрения Одинцова, информационное пространство занимают другие субъекты правоотношений, подобные такие как представители адвокатуры либо обвинения, которые детально и довольно часто разъясняют то либо другое дело: "И в то время как кто-то из них терпит поражение, в большинстве случаев в этой системе взаимоотношений виноватым остается суд. В случае если незадолго до рассмотрения дела в суде публичное пространство нагревается обстоятельствами арестов либо шумных дел, то, когда дело доходит до суда, мы сталкиваемся с совсем иной действительностью, с другим объемом выдвинутых обвинений, то в конечном счете виноватым в публичном сознании остается суд. Все говорят – вот дело, о нем говорили, в ток-шоу говорили… А суд еще не утвердил обоснованное решение. Эта система этических стандартов на будет нормой".
Помимо этого, Одинцов посетовал на смешение компетенций судебной власти с другими властями, имеющее место в публичном сознании: "Когда мы говорим о некотором развитии системы, когда наступает такого рода синхронизация в отношении учреждений, которые так или иначе разъясняют дела, то это в известном значении содействует общему росту правосознания. Люди начинают понимать, где находится суд и где заканчиваются пределы его компетенции. Ну, к примеру, система выполнения судебных наказаний имеет отношение к суду? С позиций формального разделения правительства, конечно, не имеет. Система подготовительного расследования, расследование совсем имеет отношение к суду? Не имеет. Когда мы наблюдаем на дела, которые рассматриваются ЕСПЧ, там значительный процент – это дела о невыполнении решений суда. Это имеет отношение к суду? Не имеет. Равно как и условия содержания под стражей. Но ассоциативно для подавляющего основного населения во всем виноват суд. Мы вправду со своей стороны желали бы и постоянно стремимся к соблюдению большой корректности в отношении оценки деятельности наших сотрудников в других учреждениях. И больше того, мы глубокоуважаем наших сотрудников за их профессионализм, мы с ними довольно часто пересекаемся в рамках научной работы, правоприменительной практики. Но когда мы говорим об имиджевых перекосах в информационном пространстве – оно присутствует. И вот такого рода защитные механизмы должны создаваться всеми".
Существует ли обвинительный уклон в русском правосудии
В начале диалога Одинцов привел данные статистики: в Российской Федерации суды каждый год пересматривают режима 25 млн дел, включая те, которые рассматриваютcя общемировыми судами. Десять лет назад их было 15 млн, а семь лет назад – 10 млн. Эта динамика, согласно точки зрения спикера, говорит о том, что суду как университету, который разрешает различного рода споры, начинают доверять всё больше.Кроме того Одинцов отверг тезис Соловьева об обвинительном уклоне в русском правосудии: "Никакого обвинительного уклона в системе правосудия не существует: по общим статистическим показателям рассматриваются 963 000 уголовных дел в отношении млн. лиц, к 763 000 из них вынесены обвинительные приговоры суда. Четверть обвиняемых высвобождены судом от ответственности по разным процессуальным основаниям". Режима 65% дел приходятся на операцию очень режима – не столь сложную, которая предполагает сделку о признании вины и где судом не предусмотрено никакой иной альтернативы, помимо как наказание. Обвиняемый сознает характер и следствия сообщённого им ходатайства. К тому же, в случае если по итогам беседы – в частности и с судьей – узнается, что эти сведенья либо позиция были предпочтены под давлением, то все машинально рассматривается в общем режиме".
Со слов Одинцова, в суды довольно часто направляются дела, не имеющие судебной возможности: из 530 000 дел небольшой тяжести (55% всех дел) дознание и расследование производилось практически по 490 000. Из них 130 000 были остановлены судами по основаниям, бывшим в ходе следствия. Оправдания по малым обвинениям попадают в статистику оправдательных приговоров суда (4,5% от общего числа – прим. Право.ru) "В общем для судопроизводства это вправду типовые дела, которые не требуют каких-то фундаментальных подходов при их разбирательстве. Кроме иного, это еще и добавочная нагрузка на суды", – выделил представитель ВС.
Как оценить уровень качества системы правосудия
На вопрос корреспондента о доверии к судебной власти и отношении к представителям судебного сообщества в общем, Одинцов внес предложение критерии оценки качества работы судов: "Подлинным и настоящим критерием качества работы системы правосудия может быть лишь правомерность решений: суд прежде всего правоприменитель, и он действует в системе существующих законов. Эти законы создаются по известным операциям, частично самим судом в рамках его нормативных инициатив и его компетенции, частично нормативным собранием. Мы действуем в тех законах, которые наличествуют – суд не в состоянии выходить за рамки своей компетенции".Кроме того Одинцов опровергнул тезис о том, что Главный судья либо система правосудия в общем применяет "административный ресурс": "Одна по себе система управления судами дискретна. Всякая судейский инстанция по формальным показателям независима. Мы не имеем права никуда позвонить, никем руководить. И это не делается... Таковой практики не существует, чтобы судьи вышестоящих судов позвонили нижестоящим судам и их о чем-то требовали. А если бы такого рода вещи появились, существует большое количество юридических механизмов, способных привести к самым печальным следствиям для судьи, который имеет высочайший общественный статус".
По какой причине система правосудия зависима и как она самоочищается
На вопрос корреспондента, как очистить систему правосудия от "судей – подлецов и мерзавцев", Одинцов ответил: "Я полагаю, что это многоаспектная неприятность и связана она не только прямо с деятельностью судей на местах либо наверху. Это согласовано с общей правовой культурой в нашего сообщества. По причине того, что давить на судью, позвонить, угрожать может любой желающий". Одинцов привел пример такого давления: некорректное освещения дел в массмедиа незадолго до разбирательства решений суда, "когда в интернет-изданиях являются статьи с возможностью увольнений судьи", давление со стороны публичных компаний и публикация ангажированных социологических изучений незадолго до принятия институциональных решений в системы правосудия.Что касается самоочищения и самоконтроля системы правосудия, в тех случаях, когда находятся основания, система правосудия мгновенно расстается с нарушителями, выделил Одинцов: "И это позиция председателя Верховного суда. Он довольно много делает чтобы судья в том виде, в котором он направляет правосудие, отвечал высочайшим этическим стандартам. Это декларация, которая реализуется, в частности и фактически".
Откуда судьи приходят в систему правосудия
"Довольно часто возможно прослушать упреки, по какой причине в систему правосудия мало идет представителей адвокатуры, иных учреждений. А в основном приходят люди из системы правосудия – секретари судебных совещаний и сотрудники аппаратов судов", – начал отвечать Одинцов на вопрос, кто и откуда приходит работать в русского систему судебной власти. Согласно его точке зрения, эта практика складывается из-за требований общественных групп. "Юрист, который имеет самую хорошую клиентскую базу, не отправится работать в суд, пересматривать 20–25 дел в день в райсуд. И такого рода предложений фактически не поступает. Не смотря на то, что нас упрекают в том, что вот вы берете людей в основном из собственной системы. Но по какой причине человек из системы является персоной non grato? В случае если этот человек знает детальным образом работу и функционирование системы, не с позиций опытной деформации, а с позиций понимания процессуальных операций, деталей судебной деятельности. По какой причине он не в состоянии выйти из собственной системы?" – задал встречный вопрос Одинцов. – Имеется такое определение – судейское благоусмотрение. Это очень принципиально важно. Судья действует в рамках операций, но он еще может оценивать особенности пересматриваемого дела, участника по определённому делу. Он обязан еще потребить свой опыт, свое представление о законе. Но не видоизмененное представление, а детальное познание психологии человека. Судья – это не робот. Это человек, который переживает по поводу принятого решения".
По какой причине российский суд в любой момент виноват и чем это угрожает
Одинцов прокомментировал и избрание суда как университета для гражданского общества, и вдобавок постарался растолковать, по какой причине в русском обществе к системе правосудия складывается негативное отношение: "Поддержка репутации суда – это общегосударственное дело. Судья в процессе – арбитр, он не в состоянии публично выходить и растолковывать, мотивировать принятое им решение. По причине того, что таким образом он создает препятствие для суда вышестоящей инстанции. Либо, если он выступает с позиции вышестоящего, то он создает препятствия для нижестоящих судов, в случае если будет оценивать то либо другое дело". Так, согласно точки зрения Одинцова, информационное пространство занимают другие субъекты правоотношений, подобные такие как представители адвокатуры либо обвинения, которые детально и довольно часто разъясняют то либо другое дело: "И в то время как кто-то из них терпит поражение, в большинстве случаев в этой системе взаимоотношений виноватым остается суд. В случае если незадолго до рассмотрения дела в суде публичное пространство нагревается обстоятельствами арестов либо шумных дел, то, когда дело доходит до суда, мы сталкиваемся с совсем иной действительностью, с другим объемом выдвинутых обвинений, то в конечном счете виноватым в публичном сознании остается суд. Все говорят – вот дело, о нем говорили, в ток-шоу говорили… А суд еще не утвердил обоснованное решение. Эта система этических стандартов на будет нормой".Помимо этого, Одинцов посетовал на смешение компетенций судебной власти с другими властями, имеющее место в публичном сознании: "Когда мы говорим о некотором развитии системы, когда наступает такого рода синхронизация в отношении учреждений, которые так или иначе разъясняют дела, то это в известном значении содействует общему росту правосознания. Люди начинают понимать, где находится суд и где заканчиваются пределы его компетенции. Ну, к примеру, система выполнения судебных наказаний имеет отношение к суду? С позиций формального разделения правительства, конечно, не имеет. Система подготовительного расследования, расследование совсем имеет отношение к суду? Не имеет. Когда мы наблюдаем на дела, которые рассматриваются ЕСПЧ, там значительный процент – это дела о невыполнении решений суда. Это имеет отношение к суду? Не имеет. Равно как и условия содержания под стражей. Но ассоциативно для подавляющего основного населения во всем виноват суд. Мы вправду со своей стороны желали бы и постоянно стремимся к соблюдению большой корректности в отношении оценки деятельности наших сотрудников в других учреждениях. И больше того, мы глубокоуважаем наших сотрудников за их профессионализм, мы с ними довольно часто пересекаемся в рамках научной работы, правоприменительной практики. Но когда мы говорим об имиджевых перекосах в информационном пространстве – оно присутствует. И вот такого рода защитные механизмы должны создаваться всеми".
Смотрите также полезную статью в сфере правовой. Это может оказаться интересно.
